Братчины, пиры и кулачные бои На Руси издревле приходские праздники представляли собой важнейшее событие жителей улицы или целого района, для отмечания которого всем миром собирались деньги на большую свечу, молебен, а также общее угощение. Сначала потчевали горожан своего прихода, а остатки отдавали нищим. Такие братчины, или пиры, продолжались порой несколько дней. В Москве подобные праздники получили иной размах, ведь на них присутствовали князья и цари, за которыми на крестные ходы и молебны собиралась знать, а вслед за ней стекались и богомольцы с зеваками со всего города. Устраиваемые по этому поводу народные гулянья продолжались несколько дней, сопровождались увеселительными забавами, кулачными боями и возлияниями. «С полной свободой и полным разгулом народ предавался своим родным забавам и увеселениям… В 1722 году, июня 24, на гулянье на Трёх Горах полюбопытствовал взглянуть даже герцог Голштинский и ездил туда по реке на лодке. Запоздавши, он мог наблюдать только главные черты народных увеселений: пьянство, пляски и кулачные бои, которые показались ему отвратительными. Шумные крики и запах водки издалека разносились по окрестности» [1]. Кроме кулачных боев, радовали горожан и борьбой с медведями: «Масленичные празднества ознаменовывались всеобщим пьянством и ежедневным медвежьим полем на льду Москвы-реки. Не только все знатные люди, сам государь присутствовал на этом поле, или травле, и лично указывал поить героев-бойцов вином из своего царского погреба». Ярмарочная Москва — из Сокольников в Марьину Рощу Важной вехой в истории московских народных гуляний стал указ Петра Великого от 27 сентября 1722 года, запрещающий устраивать праздники и питейную продажу до окончания литургии и крестного хода. Собственно, именно питейная продажа и была центром старых гуляний. Самым заметным сооружением на них был высокий шатёр, «колокол», внутри которого располагались стойки с бочонками и посудой. Вокруг него уже концентрировались небольшие палатки, в которых на первых порах предлагали посетителям только орехи, цареградские стручки и пряники. К ним уже добавлялись разносчики и мелкие торговцы. Первоначально же речь шла лишь о закусках, напитках и лакомствах. Ближе к концу XVIII века вокруг этих народных гуляний стали образовываться первые ярмарки. Кроме съестного, там стали торговать изделиями кустарного промысла. Одна из самых известных ярмарок, приуроченных к церковному празднику, устраивалась у Иоанно-Предтеченского монастыря. Открывалась Ивановская шерстяная и нитяная ярмарка 28 августа, накануне Усекновения главы Иоанна Предтечи, и закрывалась лишь в конце следующего дня. Делилась она на три части: в восточной торговали тканями и нитками, в западной — фарфором и стеклом, в южной — фруктами. Из всех гуляний самыми многолюдными были следующие: — 1 мая — в Сокольниках; — Вознесение — в Коломенском; — Семик — в Марьиной Роще; — 13 мая и 28 июля — на Девичьем поле; — Иванов день — на Трёх Горах. Отличались повсеместным весельем и Святки, Масленица и отчасти Светлая неделя, однако особого места у них не было, и гулянья проходили по всему городу. Качели же устанавливали в районе нынешнего Новинского бульвара и на площади Разгуляй (в Светлую неделю), в Александровском саду и на Трубной площади (на Масленицу). Народ развлекали эквилибристы, комедианты, изобретатели чудных машин и изделий, дрессированные медведи и собаки, целые хоры, составленные из мастеров художественного свиста. Самым массовым гуляньем был Семик в Марьиной Роще, куда стекалась не одна сотня тысяч человек. Постепенно народные гулянья стали менее массовыми, менее разгульными и весёлыми. Развлечений в городе стало гораздо больше: цирк, театр, еженедельные гулянья в парках. И если раньше даже цари не гнушались посещать народные празднества, то в XIX веке редки стали и дворяне. «В старину общее веселье поддерживалось и общим участием москвичей, большинство которых не успело еще поставить себя выше народных обыкновений и не только не чуждалось их, но, напротив, принимало самое живое, личное участие во многих забавах простого народа» [3]. Из более-менее крупных народных гуляний к началу XX века остались Масленица, превратившаяся, по признанию многих образованных москвичей, в праздник пьянства и обжорства, и Святая неделя да Первомай в Сокольниках. Город при этом в попытках максимально улучшить их проведение стал жёстко их регламентировать. «...Комиссия по народным развлечениям могла бы их (Сокольники и Воробьёвы горы) использовать для правильной постановки дела народных развлечений, обратив при этом особенное внимание на упорядочение с целью приучения менее состоятельной части московского населения к более культурным развлечениям сравнительно с теми, которые ему предоставляют предприниматель на Девичьем поле и у Пресненской заставы» [4]. «...Поручить Комиссии по народным развлечениям срочно разработать общий вопрос о постановке народных гуляний в городе Москве в связи с частным вопросом о возможности сосредоточения таковых исключительно в руках Городского общественного управления» [5]. После революции народные гулянья, тем более связанные с церковными праздниками, по сути, исчезли. И лишь теперь городские фестивали — «Путешествие в Рождество», «Московская весна», «Наш продукт» и другие — возвращают эти традиции. К счастью, не в их первозданном виде с кулачными боями и пьяным безудержным весельем.